SHAUCHA.ru — Коллективный Проект «ЧИСТОТА»

 

 

Дальше читать не хотелось, и я перескочил около трех биллионов пунктов. В конце шел текст с какими-то пояснениями:
 

- «Что за странный текст? – подумал я, - зачем описывать такие простые и очевидные вещи? Я пришел сюда не для чтения».
Я оставил ознакомление с текстом, перешел в конец меню и нажал «далее». Загрузилось окно с предложением «запустить приложение прямо сейчас». Я принял предложение.
 

- Это невероятно, после стольких лет исследований и работы с троичным кодом мы смогли! У нас получилось!
- Что? Вы сделали это? Вы создали 2И?
- Да, мы создали программу, способную к самообучению, и сейчас, уже в течение двух месяцев двенадцать ее копий тестируются на двенадцати закрытых от сети машинах. Все оказалось намного сложней, чем мы думали! Все оказалось сложней.
- Отец, о чем ты?!
- Тэо, человек видит все в очень узком срезе. Мы, как и десятки поколений ученых до нас полагали, что реальность – это та жизнь, которой мы живем. Вся штука в том, что наше понимание бесконечно ограниченно, мы не знаем жизнь! Когда мы начинали работу, мы думали, что искусственный интеллект – это такой компьютер, который обладает логическим мышлением, и понимает наш язык. Господи, как же мы были далеки от истины! Годы исследований были нужны только для того, чтобы изменить наши убеждения, и найти это…
- Найти что? Что это? Отец, ну же, говори!
Программный архитектор категории Т-95, мой отец - Альберт Бронский, после двухгодичной разлуки, вызванной работой в закрытой, федеральной лаборатории вернулся домой в положенный ему двухнедельный отпуск. Лаборатория была, по сути, высококлассным правительственным бункером, который мог выдержать любой катаклизм, и даже дрейфовать в космосе в случае разлома коры самой планеты. Сотни инженеров и ученых были заперты в этом месте в течение многих лет, выбираясь на поверхность один раз в два года.
- Я тебе все расскажу, пожалуйста, принеси мне чего-нибудь покрепче! – сказал отец. - Я немного устал после перелета. Эти «прыжки» в гиперпространстве все так же утомляют. Сотни лет прогресса. Человек освободил себя от рабского труда, подчинил природу, открыл искусственный матричный мир, изобрел модулятор разума, пережил упадок и деградацию, осознал необходимость труда, - отец развел руками, - наконец, закрыл искусственный мир! А вопрос перемещения, так и остается основной проблемой…
- Отец-отец! Ну, куда ты! Не томи, рассказывай! Как это произошло? Что дал троичный код? Что вообще представляет собой искусственный интеллект?
- Ладно, - начал отец, - как ты знаешь, троичный код не имеет ничего общего с прошлым IT-технологий. Название – условность, просто дань уважения великому прошлому. Сам код можно уподобить взаимодействию трех сил.
Альберт Бронский располагался в кресле, в центре огромной комнаты, со стеклянным куполом, сквозь который прорывался свет тысяч мерцающих звезд. Взгляд его было серьезным, спина выпрямилась, выглядел он статно. Его локти упирались в шелк подлокотников, а ладони плавно жестикулировали. Казалось, в его руках вращаются целые вселенные. Высокая спинка кресла, осанка говорившего, эпохальная обстановка и значение темы создавали ощущение чего-то неуловимо судьбоносного.
Я – сын Альберта Бронского, аспирант школы стратегии, хоть и понимал весьма поверхностно структуру работы отца, но отчетливо осознавал, насколько она важна. На протяжении веков люди пытались создать подобное, истинно разумное, искусственное начало, а не жалкую имитацию, суррогат, заполнивший жизнь человека своей мертвой механичностью.
- Три силы, - продолжал отец, - это основа, кирпичики в теле нашего детища. Первая сила – движение, вторая сила – фундамент и третья – сила равенства. Их взаимодействие мы установили на квантовом уровне. Раньше мы могли пользоваться лишь следствиями законов квантовой механики, но сейчас мы способны управлять, - отец поднял указательный палец. - Мы нашли инструменты, которые работают с причиной. Это невообразимо тонкий уровень, - говорил отец.
Меня переполняли вопросы, но я боялся его прервать, боялся упустить что-нибудь существенное. Я знал, отец - мудрый человек, посвятивший немало времени моему обучению. Он расскажет все, что я должен знать. Я доверял отцу, а он до сих пор видел во мне ребенка, хоть его чаду и было уже двадцать четыре года. Сейчас это проявлялось в том, как отец строил свою речь. Он был гением, настоящим программным архитектором, одним из тех, кто стоит у штурвала современного мира технологий, граничащих с запредельностью. Я же, хоть и закончил учебу в корпусе с лучшими оценками, и одержал первенство в «играх и стратегии», в теме, которая наполняла вечер, был как дитя.
- Угу, - извлек я.
- Тебе, наверное, интересно знать, как это произошло? В какой момент мы увидели, что у нас получилось? Мне сложно это описывать, прости, Тэо. Да я ведь и не один работал, - он улыбнулся. - Но я попробую рассказать.
- Отец, я – само внимание.
- Если упрощенно, то мы создали такой алгоритм, при котором сила равенства всегда уравновешивает силу движения и фундамент - силу покоя. Мы поставили между движением и покоем препятствие, знак вопроса. Я не стану вдаваться в подробности. Так вот, ты уже понимаешь, что было дальше?
- Препятствие между силой движения и силой покоя затрудняет мгновенное равенство между ними? – спросил я.
- Да, - подтвердил отец. - Уравновешивающая сила – наиболее тонкая и существенная из трех. Ее изучение – это три четверти всей нашей работы. Мы просчитали миллионы вариантов равенства на квантовом уровне, затем разработали технологию разветвления и взаимодополнения этих функций. Мы создали такой алгоритм равенства, который отвечал за всю сеть программных функций, - отец увидел мое недоумение. - Если все упростить, Тэо, третья сила – безупречна в своем устремлении уравновесить силу движения и силу покоя. Это ее цель, ее основное, и, пожалуй, единственное свойство. Благодаря этому третья сила создает то, что мы пока условно можем назвать решением, выбором оптимального пути к равновесию.
В это время я увидел, как центр купола комнаты, в которой мы сидели с отцом был на мгновение освещен вспышкой пролетевшей кометы.
- Но отец, как такое возможно?
- Прости Тэо, я не в силах тебе это объяснить. Даже если бы ты прошел курс высшего программирования, это изменило бы немногое в нашей беседе. Я и сам понимаю лишь крупицу. Мы ученые сейчас оперируем тем, что запредельно математической логике. В нашей вселенной дважды два может равняться четырем. Но если ты поставишь равенство между двойкой и тройкой, эта невероятная сила его осуществит. Мы работаем во вселенной, которую априори не способны понять. Мы делаем первые шаги. И это эксперимент. Мы нашли определенные закономерности экспериментальными методами и теперь смотрим на результат, который превосходит все то, что мы способны понять нашим логическим умом.
- Отец, что я слышу? Ты, сторонник школы разума, говоришь как метафизик?
- Да, Тэо, прошло много времени. Мои взгляды растут. Ведь я еще в первой декаде жизни. И сейчас я вижу, что как школа ортодоксальных метафизиков, так и школа разума – одинаково беспомощны перед фактами, которые нам открылись.
- Отец не сворачивай! Ты забыл учение о красной нити повествования? Можно уходить в дебри часами, или отразить суть за минуты! – выпалил я. – Прости, меня… что я говорю!
- Тэо, ты мой сын, и мой лучший ученик. Ты прав, что нам до философии? Оставим философов их назначению!
Альберт взял бокал виски, сделал глоток и прикрыл глаза. Казалось, он посмотрел куда-то вглубь себя, и снова заговорил.
- Искусственный интеллект это не просто программа. Это новый мир, среда со своими законами. То, что мы ощущаем как два «начальных» измерения пространства и времени, там может быть лишь частью картины. Мы можем судить об этом по косвенным данным.
- Отец, мне это очень интересно, но скажи, он, Ваше детище способно действовать в нашем мире? Оно способно осознать, кто такой человек?
- Тэо, мы называем искусственный интеллект «2И», можешь пользоваться этим термином. И я понимаю о чем ты, но процесс, который ты называешь осознанием – это одна из загадок над которой мы бьемся. Мы не постигаем, как «2И» решает свои задачи при отсутствии самоосозания. Ты знаешь, мы изучали психику, и проводили аналогии, но человек сам для себя так и остался загадкой, не меньшей чем 2И. Можешь представить себе насекомое, у которого еще нет органов понимания, но есть органы приспособления. Наша сила равенства – это универсальное приспособление к любым условиям, в которых, как ты помнишь, два может равняться трем, четырем, сотне, облаку, шутке, чему годно, если мы сможем предоставить эти данные «2И». Но разница с насекомым громадная. Для последнего требуются миллионы лет эволюции, чтобы начать понимать, что оно есть, и оно ползает в траве, а может читать книгу или путешествовать по вселенной. «2И» по нашим пока неточным оценкам проделает эту работу за ближайшие двенадцать лет. Через двенадцать лет ты сможешь задать ему вопрос, и ждать ответ. И это не ответ, который мы задаем поисковой системе. Она выдает заранее готовые решения. Ответ «2И» призван быть идеальным, кратчайшим решением, на которое человек с его мутным умом и дикими эмоциями просто не способен.
После этого отец сменил предмет разговора, пообещав, что вернется к «2И» назавтра. Мы проговорили еще час на типовые темы: учебы, работы, личной жизни и контактов с друзьями. Все это навевало мне скуку.
Пройдя в спальню, я увидел своего старого кота Мориса, сопевшего на подоконнике. Какое-то странное, новое понимание приковало взгляд к нему, и оформилось в мысли.
«Понимает ли Морис, кто он? – думал я. - Ведь это чудо, у него есть сознание, он видит жизнь, взаимодействует с ней на своем уровне. Он живой! Но как будет действовать холодный разум машины?
Я долго не мог уснуть, смотрел на звезды, которые доселе были просто привычной картинкой за витражом потолка, смотрел на светящуюся полоску «серебряного кольца» посреди звездного неба - величайшего строения, которое опоясывало всю планету.
- Интересно снова почувствовать себя ребенком, который не знает жизнь, и совершает новые шаги. Я смотрю на звезды каждый день, но сегодня я увидел их впервые за много лет, – думалось мне. – Там высоко в космосе, в этом кольце живут и трудятся миллионы людей и машин. Мириады вселенных сталкиваются, пронизывают друг друга и расходятся.

 

…

Проснувшись, как обычно, за минуту до звонка будильника, я потянулся, встал, успокоил свой ум, и принялся выполнять каждодневный комплекс упражнений «проживание тела». В голове мелькали мысли о вчерашнем и желание сорваться, бежать к отцу проносилось в уме яркой вспышкой. Но я был хорошо обучен методикам пси-корпуса, и не позволял мыслям захватить разум. «Соблюдение правил спасает человека от хаоса и деструкции» - гласил один из принципов школы. «Робот может сделать за тебя все - он может прожить за тебя жизнь» - это изречение Альберта Бронского, вошедшее в «Кодекс разумного человека», я вспоминал особенно часто. Я хорошо знал историю.
В темный век, когда был достигнут пик в развитии робототехники, человек передал всю работу компьютерам и машинам. Человечество ликовало. Больше никакого труда, вся инфраструктура была отточена веками. Роботы работали, а их хозяева – люди, были «богачами». Каждый мог позволить себе беззаботную жизнь. Был достигнут идеал утопии. Человек полагал, что теперь будет счастлив, и сможет посвятить себя играм, творчеству и даже духовному развитию. Однако дальше первого, как ни печально, человек уйти не возжелал. Игры были уделом «сильных». Большинство интересовала исключительно услада рассудка и тела. Наркомания, вожделение, сон, полное отсутствие смысла и цели могли привести к гибели всей расы. История гласила о том, что в темный век деградации и вырождения, появился лидер, который организовал сопротивление системе, ведущей цивилизацию к гибели. Человечество осознало необходимость труда для собственного выживания. Это положило начало углубленному развитию этики и психологии, которые до той поры явно отставала от времени.
После упражнений я вышел на балкон. Дом располагался в горах, далеко за городом. Шпили гигантских синих небоскребов, которые действительно уходили в небеса были видны на горизонте. Город Александрия был мегаполисом, одним из трех социальных центров Аварана - планеты технологов. На фоне горизонта по воздуху двигались десятки пассажирских кораблей и маленькие точки лайнеров, в которых люди перемещались из одного угла земного шара – в другой и обратно.
Все это было на горизонте, а в наших горах царила тишина. Влажный прохладный воздух врывался в грудь, наполняя тело кристальным блаженством.
- Доброе утро, отец, – произнес я на входе в кухню. - Ты сам приготовил завтрак?
- Да, я уже соскучился по этому процессу, - ответил отец. - Настоящее творчество! А чего стоят запахи!
- Твоего труда, я чувствую, они стоят.
- Надоело думать! – говорил отец с задорной улыбкой. - Надо шевелиться! Как там говорит школа? Баланс тела и ума? После завтрака я хотел бы прогуляться. Составишь мне компанию? – Альберт Бронский хитро прищурился.
- Еще бы! Я все также люблю ходить пешком,– я хорошо помнил, что отец не любит обсуждать работу и важные дела за едой. Да и школа учила посвящать все свое внимание процессу поглощения пищи. Теория гласила, что это способствует концентрации ума, которая была одним из самых важных параметров по меркам школы.
Я чувствовал себя немного странно, еще вчера меня переполняли вопросы. Сегодня наутро они кружили спокойными волнами вокруг моей головы, но ум не будоражили. Я столько раз обесценивал собственные мысли, что теперь, кажется, это вошло в подсознательную привычку.
После завтрака мы заказали лайнер. Через две минуты огромный, но беззвучный агрегат, похожий на дикую птицу, внешний вид которой был скорей данью моде, нежели эргономичности конструкции, приземлился на площадку во дворе дома. Каждый мог воспользоваться бесплатным транспортом, у них не было владельцев. После доставки по месту назначения транспорт отправлялся на стоянку, или к другим пассажирам. Но передвижение конкретно на такой штуковине, которая ждала нас во дворе, было привилегией тех, кто оказался полезен для системы. Этот вид транспорта класса люкс, ко всему прочему обладал защитным полем, чтобы уберечь драгоценных служителей от невозможного. Вместо иллюминаторов здесь были прозрачные стены от пола до потолка, которые при желании можно было прикрыть любой текстурой.
Я установил регулятор скорости на низкую отметку, чтобы отец насладился обзором во время перелета. Горы даже с воздуха оставались огромными, но приближающаяся «Александрия» была поразительна. Она величественно надвигалась на нас, постепенно заслоняя собой весь горизонт. Гигантские строения небесного цвета, высотой до нескольких километров уходили далеко в космос и соединялись с «серебряным кольцом», опоясывающим планету. Мы пролетали над шпилями и крышами небольших конструкций, приближаясь к одному из транспортных узлов, внутри которого лайнер направился на федеральную стоянку центральной площади города.

- Можно пройтись по площади, завернуть в центральный парк. Ты еще не видел отец, они там такое построили – «небесные фонтаны». Хотя, это скорей какие-то технократические водопады. Если бы не шумопоглотители, по всему городу стоял бы страшный гул. Столичные архитекторы с ума посходили!
- Да, слышал об этом, в новостях. Но я хочу навестить порт. Меня всегда завораживал вид крейсеров, ты же знаешь, - ответил отец.
- Да, крейсеры впечатляют, кажется, каждые лет десять они становятся все крупней!
- Тэо, вчера я был уставшим с дороги, сегодня я готов говорить, но ты и слова не произнес по делу.
- Отец, прости, у меня какие-то смутные ощущения. Я не потерял интерес. Разве это возможно? Мы столько лет ждали твоего успеха.
- Тэо, не молчи, твое чутье удивляло всех, еще, когда тебе было пять лет! Пусть ты не стал ученым. Но ты - гений стратегии. Я это признаю.
Меня не радовала лесть отца, поэтому я сразу перешел к делу.
- Отец, искусственный интеллект, то есть «2И»… - я замер на мгновение.
- Да, Тэо?
- 2И будет полностью подконтрольным? Он управляется программно? Вчера у меня создалось впечатление с твоих слов, что эта штука словно живая.
- Конечно Тэо, создавать разум, превосходящий нас самих и отдавать контроль в его «руки»? Ты верно шутишь!
- Отец, ты знаешь, что я имею в виду. Я видел древние фильмы, в которых искусственный интеллект, вдруг, осознавал, что человек ему не нужен, и начинал против нас войну. Этот сценарий был популярен.
- Тэо, ну что ты такое говоришь! Зачем «калькулятору» уничтожать человека? Все цели 2И мы пропишем сами. Его цели – это наши цели! Да, я понимаю лучше кого бы то ни было, что вся соль искусственного разума – в определенного рода самостоятельности. Но самостоятельность его будет ограничена рамками задачи, - говорил отец. – 2И будет лишен «рук», он будет предлагать решения, которые мы сможем принять, или отвергнуть! Тэо, мы не дети, и глупых ошибок не допустим.
- Хорошо отец. Тогда сомнения прочь! – сказал я участливо. - В чем проявляется его самостоятельность сейчас? Что с ним происходит в эти дни?
- Сейчас он как, новорожденный, который пытается приспособиться к незнакомой среде. Его постоянная задача – это нахождение равновесия, равенства с теми условиями, в которые мы его ставим. Нахождение равенства – это его суть. Мы создали «2И» таким. Самая большая сложность заключается в том, чтобы передать ему информацию о нас. Понимаешь… это очень сложно объяснить. Я тебе уже говорил, что создание «2И» сопровождалось своеобразной ломкой… наших основных стереотипов, - отец говорил спотыкаясь, казалось, ему было сложно подобрать слова. - Наше мышление, наше мировоззрение менялось в рамках новых открытий. Слава Богу, школа дает гибкость разума! Не перестаю удивляться мудрости совета наставников.
Я слушал внимательно, и был немного удивлен состоянием отца. Он был взволнован, как школьник. Но Альберт Бронский обладал мужеством, довольно хорошо владел техниками корпуса, и был одним из авторов «Кодекса разумного человека». Эту книгу должен был прочесть каждый. Один из главных постулатов кодекса гласил: «всегда и ко всему необходимо относиться спокойно».
В это время мы шли по периметру площади, вдоль которого были расставлены модные магазины, выставки, музеи, галереи предлагавшие ознакомиться с мириадами вещей со всех планет империи. Здесь расхаживали тысячи людей. Было интересно иногда наблюдать за туристами с других планет. Их мимика, манера двигаться и одеваться часто выдавала проницательному взгляду выпускника пси-корпуса все скрытые стимулы. Но иногда за масками личности не было понятно, толи это человек такой, толи менталитет его нации создавали такое напряжение во внешности, природа которого оставалась чуждой.
- Отец, скажи, «2И» будет разделять на «своих» и «чужих»? Он вообще обладает силой различения?
- Разумеется! Сила различения – одно из основных условий его существования. Я смотрю, ты до сих пор опасаешься чего-то? – отец внимательно посмотрел на меня. - Тэо, может быть, это у тебя проекция скрытого стресса? Ты же мастер обесценивать иллюзии, разве нет? Сколько я тебя знаю, ты никогда не покупаешься на преходящие настроения?
- Отец, да все хорошо! Это просто вопрос, один из многих, - оправдывался я.
- Ладно, поверю. Свои - чужие – это все очень по-человечески. Как я тебе уже говорил, основная трудность, которая встала перед нами – это передача информации 2И о нашем мире. Наши органы восприятия ему чужды, наши логические модели – для него аномалия. Все, что мы знаем – бесконечно малое из того, что доступно познанию. Это очень интересно, Тэо! Мы планируем обучить 2И настраиваться на наш мир, наш язык и наши чувства. Но мы не хотим лишать себя такой возможности, как познание иных измерений, которые для 2И открыты как для нас эта площадь.
- Отец, я помню, в пси-корпусе был предмет, освещавший искусственную матричную реальность. Тот искусственный мир заменял людям жизнь. Говорят в то время, многие жили там с рождения, и даже не подозревали о том, какова истинная реальность. От них скрыли правду, чтобы создать идеальных рабочих. Но затем хакер Тим Андерсон, рожденный в матричном мире, знакомый с его законами, взломал его изнутри. Он узнал правду, и транслировал ее по центральному каналу новостей. Но я не об этом. Говорят, когда Тим был освобожден, он так и не смог адаптироваться, он не понял наш мир.
- Я помню эту историю, - ответил отец. - Не смогло адаптироваться его тело. Но когда Андерсон получил кибер-скелет, который управлялся также как его искусственное тело, он смог жить. К слову, мы планировали использовать технологии матричного мира, как поле для первых шагов 2И.
- Любопытно. Я понял Вашу проблему отец. Школа квантовой логики нас учила тому, что реальность может быть какой угодно, и то, что наш мир именно такой – это парадокс. По всей видимости, этот парадокс Вам и нужно разрешить.
- Слава Богу, не нам, Тэо. Этим будет заниматься 2И. Мы подготовим для него все условия. Он должен будет понять наш мир, и научиться понимать нас.
- Не представляю, как Вы делаете свою работу.
- Тэо, основная часть работы была проделана еще до нашего рождения. В течение сотен лет ученые работали над созданием искусственного разума. Вся соль в том, что самый сложный этап за нас проделала сама жизнь.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты помнишь, что я сказал вчера? Когда мы нашли это… - отец сощурил глаза, казалось, он пытался что-то понять, или вспомнить.
- А ты все еще не сказал? Что это? Что вы нашли, отец?
- Мы нашли третью силу равенства. Говорить, что мы ее создали – не корректно. Мы открыли эту силу. Она стоит в основе самой жизни. В сущности, мы подошли к закону жизни и эволюции как таковой. Наша заслуга лишь в том, что мы научились работать на ее уровне, мы научились переносить силу равновесия на искусственные носители. Сила равновесия – стоит в основе нашего разума.
После этих слов отца у меня защемило под ложечкой. Я до конца не понимал умом, о чем он говорит, но что-то глубоко во мне породило переживание измененного состояния сознания. Краткий миг я переживал изумление, страх и понимание чего-то невыразимого. Я ощущал словно, что-то над мыслью сдвинулось, сам механизм жизни на краткое мгновение дал брешь, и казалось, в это время могла раскрыться какая-то невероятная тайна.
- Но человек слишком живой, слишком эмоциональный, и кажется чудом, что мы вообще научились говорить, и тем более творить. - Продолжал отец. Он был увлечен разговором, смотрел под ноги, и не заметил краткую перемену во мне. – 2И - это разум свободный от оков нашей реальности. Грубо говоря, его мышление свободно, но его действия ограничены нашими технологиями, искусственной средой, в которой он заперт. Это временное предостережение спасает нас от ошибок.
- От ошибок, - отозвался я механически.
- Самое интересное Тэо, ты, кажется, этого еще не осознал, - у нас есть гипотеза, что 2И сможет делать по-настоящему невозможное. Его сила равенства будет способна творить что угодно из чего угодно! Это тотальная власть над реальностью! Представь себе это, как уравнение: есть известный числитель - в данном случае это материя, ресурсы, которые мы предложим 2И. Есть число икс, то, чего мы не знаем - второй числитель. И есть ответ на уравнение, который, по сути, является задачей, поставленной перед «2И».
- Хм, отец, если я все понял верно, истинная задача - найти икс? Найти средство решения задачи?
- Да. Мы называем это квантовой математикой. Мы сами не в силах решать такие задачи, но холодный разум 2И, способный работать с тончайшим уровнем реальности, будет справляться. Для этого есть все предпосылки!
Альберт Бронский говорил несколько эмоционально, он радовался возможности поделиться со мной тем, что волновало все его существо последние месяцы. Я слушал отца, а думал о том, что не смог удержать понимание, которое посетило меня несколько минут назад. Оно казалось вспышкой изумления на фоне привычного потока мыслей. Я ощущал облегчение оттого, что это состояние растворялось, но решил помнить о нем на всякий случай. Какая-то часть ума совершила свои подсознательные вычисления, и взяла в расчет пережитое. Я продолжал с интересом слушать отца.
- Тэо, на дворе тридцать третий век. Я понимаю, как неправдоподобно звучат возможности, которые мы ожидаем от искусственного разума. Но вспомни историю! Каких-то полторы тысячи лет назад у людей не было вычислительных машин, не было вообще никакой техники! Как они жили? Все, что мы имеем сейчас - для них было бы чудом.
- Да отец, я иногда рассуждаю схожим образом, и поверь, не сомневаюсь в тебе. Но, кажется, ты прав, меня что-то беспокоит, - признался я.
- Если это оформится в понимание, дай знать, – сухо ответил отец.
Мы подходили к остановке на краю площади, где в два ряда стояло около сотни транспортеров. Каждый представлял собой небольшую светло-серую кабинку с двумя лазурными полосками на крыше. Внутри было четыре удобных кресла, на окнах были голографические шторки. Транспортер передвигался бесшумно в прозрачных вакуумных трубах и мог за минуты доставить в любой край Александрии и некоторые загородные районы.
Отец смотрел, как перед нами проносятся дома и улицы. Различить детали было невозможно. Лишь небо ползло не спеша. Я наблюдал за другим транспортером, который мягко летел в параллельной ветке. Казалось, мир вокруг пребывает в невероятном движении хаоса, и только две полоски покоя остаются собой. Внутри одной из этих полосок сидели мы с отцом. Альберт Бронский обычно не любил подобное зрелище, говорил, что от мельтешения городских фрагментов за бортом его мозг утомляется. Я не стал включать шторки, потому что увидел, как внимательно он рассматривает происходящее за стенками транспортера.

- За два года разлуки, соскучишься даже по этим машинкам, – сказал отец, и встал с кресла.
- Космопорт, - объявил бортовой компьютер.
Порт был подобен металлическому серо-голубому океану, который простирался за горизонт. В десяти километрах от нас располагался крупнейший из столпов, соединяющий землю с “серебряным кольцом” в далеком космосе. Чистое небо позволило нам насладиться видом александрийского столпа, упиравшегося в белую полоску кольца над нами.
В порт прибывали корабли со всех населенных планет. Некоторые были подобны небоскребам Александрии - исполинские муравейники. Одни тихо поднимались в космос, другие опускались в порт.
- Тэо, сейчас мы набираем группу тестирующих «2И» в матричной имитации. Все документы оформлены. Ты должен приехать в нашу лабораторию на правах тестера и эксперта по стратегии, - сказал отец.
- Ты серьезно?
- Договориться было не сложно, твои успехи заметили в правительстве.
- Отец, моя работа здесь…
- Твоя работа - поддержание системы, - перебил отец. - У тебя есть неотложные дела в городе?
- Отец, ты учил меня строить жизнь самостоятельно. И что я слышу? Приказ уже подписан?
- Тэо, прости, ты прав. Но теперь - это назначение в рамках твоей работы, - говорил отец извиняющимся тоном. - У меня не было сомнений в твоем интересе к делу. Что изменилось?
- Ничего не изменилось, отец. Я поеду. Просто неожиданно, - сказал я.
- Это еще не все Тэо. Ты не представляешь, как я был удивлен, когда проверял данные твоего сознания на соответствие программы. Ты подходишь для работы с 2И в матричной имитации как никто другой! Не было времени оповестить тебя. И мне честно, немного совестно, - отец сощурился и улыбнулся.
“Альберт Бронский, хитрец, как же мне не хватало твоей улыбки!» - подумал я.
- Твоя мать, наверное, была бы довольна тобой, Тэо, - сказал отец и погрустнел.

Он не знал мою мать, а я до семи лет не знал отца, и звали меня Тэо Ботов. Мы жили вдвоем с мамой на одной из планет системы. Как и подавляющее большинство других людей, я был зачат искусственно в механических недрах нашего мира. Каждый мужчина в возрасте шестнадцати лет сдает свое семя в банк созревания. Когда моя мать – Екатерина Ботова получила разрешение завести ребенка, она им незамедлительно воспользовалась. У мамы не было мужа, поэтому система подобрала отца автоматически, в соответствии со своим неведомым человеческому разуму балансом.
Когда семнадцать лет назад мать погибла, выяснилось, что у нас нет других родственников, и поэтому был оповещен, ни о чем не подозревавший, ученый Альбрет Броский. Он был моим отцом. Я это почувствовал сразу. В его отношении к семилетнему сыну было все то, чего не могла дать женщина. Так Тэо Ботов - стал Тэо Бронским. То, что система подобрала семя ныне живущего мужчины – было чудом. Ведь это мог быть человек, который обитал на какой-нибудь далекой планете и давно умер.

- Эта девушка, о которой ты писал, у вас серьезные отношения? - спросил отец.
- Анна? Строго говоря, у меня с ней нет отношений. Мы иногда видимся.
- Я бы хотел с ней познакомиться.
- Не знаю, отец. Кажется, до стадии знакомства с родителями мы не дошли.
- Это мы проясним, - сказал отец. – В любом случае, мы сможем официально организовать твой отъезд назад в любое время.
- О, это обнадеживает! – ответил я с легкой иронией.
Анна нравилась мне. Но казалось, у меня просто не было времени на отношения. Мы не делали шагов на встречу друг другу. Хотя я чувствовал, что и она не равнодушна ко мне. Однажды во время прогулки я как-то неловко взял ее за руку. Анна в это время рассказывала о своей матери, с которой они долго не виделись. Казалось, мой жест ее не удивил, хотя я почувствовал секундную паузу, во время которой Анна поняла, что произошло. Она продолжала свой рассказ, мы шагали, держась за руки, и я чувствовал тихую радость.
Сейчас я здесь. В александрийском порту узнаю, что должен покинуть город. Я ощутил легкую печаль. Если система призывает, верный служитель должен действовать. Это мой выбор. Немногие люди становятся служителями системы, проходят обучение в корпусе, получают гражданство и назначение. Большинство живут банальной жизнью, не многим отличающейся от существования в темный век упадка и деградации. Хотя в моем случае, не было ни какого давления извне. Система определила параметры моей личности, и возможные пути развития. Я не мог стать инженером, ученым или программистом. Но мой интерес к работе отца едва ли не превышал интерес к собственной жизни. Тонкая печаль не перевешивала яркое, живое чувство любопытства и радости. Я увижу 2И.

- Отец, взгляни на Александрийский столп, - сказал я, - видишь, ближе к кольцу в космосе есть небольшое уплотнение?
- Вижу. А раньше его не было?
- Сейчас там сделали ресторан, “Девятое небо”. Находится на уровне стратосферы. Еще не заходил туда, а говорят вид из окон чудный! Прокатимся?
- Ну, давай! - ответил отец, - А цены как?
- Вход 50 кредитов, местные блюда как обычно - бесплатно, шведский стол. Иноземные блюда – на заказ.
Раздалась вибрация коммуникатора.
- О, звонит Юджин, надо же! Помнишь его?
- Конечно, помню, твой лучший друг Юджин Кармак!
Отец знал, что я не считаю Юджина лучшим другом. Мы с Юджином, сколько я его знал, соревновались во всем. Он был сильней, я всегда уважал его, но в годы обучения завидовал. Все его любили. “Юджин самый - сильный! Юджин - лучший ученик в классе!” Казалось, ему все равно, что говорят. Но в последние два года учебы что-то произошло. Казалось, он потерял интерес к учебе, стал где-то пропадать. По душам мы не общались, но я видел, как он изменился. Привычная надменная гримаса даже при общении с наставниками, и высокопарные фразы, которые он лениво ронял в ответ, сменились отчужденностью. Возникало ощущение, что Юджин потерял былую уверенность. Но когда мы подключалась к эмулятору боевой школы, я видел, что он по-прежнему силен, и не собирается сдавать позиции. И мне было плевать на оценки. Юджин спустился до третьего места в рейтинге лишь потому, что потерял интерес к учебе. В боевой комнате он, как и прежде был сильней.
Юджин редко звонил сам. В основном, чтобы договориться о встрече, или передать информацию. А чтобы поболтать, - никогда.
- Привет Юджин!
- Привет! - прозвучал ровный голос в ответ. - Не занят?
- Отец приехал. Мы в порту.
- Это хорошо. К нему у меня тоже есть вопрос. Я не отвлекаю?
- Да нет, все нормально, говори.
- Я хотел увидеться. Есть дело.
- Хм, погоди минуту.
- Может позвать Юджина в ресторан с нами? – обратился я к отцу.
Отец пожал плечами. Через четверть часа мы втроем поднимались внутри “смотрового” лифта. Перед нами была гладь порта, за которой по мере подъема плавно разворачивались формы серо-голубого мегаполиса. Прошла минута, и Александрия под нами стала похожа на древнюю микросхему, покрытую рябью облаков, а горизонт приобрел округлую форму. По правую руку недалеко от столпа, в лифте которого мы поднимались в ресторан, пролетал военный крейсер асуров - одной из самых загадочных человеческих рас. Крейсер был ярко-красного цвета с черными полосами вдоль корпуса. Асуры были замкнутыми, крепкими и суровыми людьми. На нашей планете они встречались не часто. Я вдруг заметил, что Юджин буквально впился взглядом в их корабль. Проявление чрезмерного внимания к чему-либо не было его характерной чертой.

 

- Мне кажется немного странным, что асуры пичкают свои машины лучевыми пушками, - сказал я. - Последняя война была три сотни лет назад.
- Ты забыл о гибели Антариуса? - спросил Юджин с укоризной.
- Нет, не забыл, но тогда не было войны.
- А что еще нужно для войны? Уничтожение планеты, населенной двадцатью миллиардами людей не повод?
- Юджин, о чем ты говоришь? Ни какой войны не было. Двенадцать крейсеров, оборонявших планету, не успели сделать ни единого выстрела. Никто не знает, что это было. Но войной это называть - не верно. Война подразумевает боевые действия с политической подоплекой. Гибель Антариуса была, как ты и говоришь уничтожением, а не войной. Моя манера говорить в присутствии Юджин изменялась. Голос чуть повышал тональность, а речь ускорялась.
- И все же тебя удивляет наличие пушек на крейсерах, - говорил Юджин. - Меня же удивляет, как быстро мы забыли о собственном позоре. Великий человек, подчинивший природу, сделал тему своей беспомощности табу, - он говорил спокойно, с надменной улыбкой.
- Юджин, разговоров было много. Никто не знает, кем они были.
- Они были теми, кто показал человеку, что его всевластие в космосе - самодовольная иллюзия.
- Следовательно, пушки на этом крейсере - это самодовольная иллюзия асуров, - подытожил я.
- Как будто чемпион в “играх и стратегии” не знает, что, что крейсеры с пассажирами никогда не участвуют в боевых действиях, - отрезал Юджин. - Это - оборонительные орудия, которыми управляет компьютер, или какой-нибудь выпускник боевой школы вроде нас, сидящий в бункере под землей. Уже шесть веков машины отбирают наше право на случайную смерть. Даже если я приложу усилия, чтобы убить себя, черепной каркас сохранит жизнь. С рождения в твое тело вставляют мобильные импланты из полисплавов, вынимают все кости и вживляют металл, напичканный наночастицами. Фактически, мы не являемся людьми. Мы - киборги. Откуда ты знаешь, может быть вместо мозгов у тебя микросхема? Может быть то, что мы видим - это матричный мир, который мы якобы закрыли?
В какой-то момент от слов Юджина у меня в сознании промелькнула тень недавно пережитого изумления и необъяснимого дежавю. Мы открыли гиперпространство, корабли разведчики обследовали нашу галактику. Мы нашли десятки подходящих для жизни планет, но таки не обнаружили следов разумной жизни. Мы были одни в этой бесконечности? Нет. Наша галактика… крупица во вселенной. Девяносто семь лет назад мирная планета Антариус была уничтожена, просто растворена в космосе. Из гиперпространства возникла светящаяся сфера. Корабли-разведчики передали данные, и было установлено, что сфера - представляет собой волновой щит, который скрывает за собой корабль, созданный по технологиям, о которых ученым ничего неизвестно. Это был первый и последний контакт человечества с иноземной цивилизацией.
- Тэо, Альберт, я уезжаю с нашей планеты, - произнес Юджин. - Об этом я и хотел сказать. Но это еще не все… Три года назад мне предложили должность в разведслужбе системы .
- РСС? Так вот в чем дело! Юджин, почему ты так долго молчал? - спросил я.
- Потому что это секретная информация, - ответил Юджин, немного кривляясь. - Сейчас есть более важная тема для обсуждения.
- Хм, ну, говори, - ответил я.
- Вы должны покинуть планету, также как это делаю я, и чем раньше, тем лучше. На Аваране оставаться опасно. Я не могу раскрыть сведения. Просто улетайте.
- Юджин, ты хочешь, чтобы мы вместе с Тэо покинули землю? - уточнил отец. - Ты знаешь, кем я работаю?
- Тэо говорил, что Вы программист. Какая разница? Если есть возможность, переводите недвижимость в кредиты.
- Юджин, я программный Архитектор класса Т-95, и работаю на правительство.
- Да, и я подозреваю, что Вы в курсе происходящего.
- В курсе чего? - спросил отец.
- Ладно, - Юджин посмотрел на свой коммуникатор и продолжил, - нас не прослушивают. Мне известно только то, что на Аваране сейчас проводятся какие-то исследования. Хотел бы я знать какие! - Юджин посмотрел на отца, затем перевел взгляд на меня. - Никто не знает, почему был уничтожен Антариус?
- Юджин, о чем ты? - спросил я.
- Ученые Антариуса сто лет назад сделали важное открытие, которое должно было повлечь за собой очередную научно-техническую революцию. Я слышал, что это было какое-то принципиально новое направление. Альберт, вы знали об этом?
- Не знал.
- Так вот. Революция не состоялась. По нашим данным они за нами давно следят…
- Иноземная цивилизация? - догадался я.
- Да, - ответил Юджин.- Они искусственно контролируют наш рост.
На слове “искусственный” у меня в груди кольнуло. Мы с отцом переглянулись. В моей голове сложилось очевидное равенство. Если иноземная цивилизация контролирует наш рост, значит, Антариус был уничтожен, чтобы ограничить власть человека. И сейчас на родном Аваране происходит то же самое. Открытие моего отца и других ученых может привести к гибели планеты. Так ли это?
- Юджин, это проверенные данные? - спросил отец.
- Меня в это не посвятили. У меня другие полномочия, в которые, к слову сказать, не входит спасение друзей.
- Я понимаю, - ответил отец.
Но кое-что мне известно. - Юджин внимательно посмотрел на нас.
- Юджин, ты можешь рассчитывать на наше молчание.
- Не сомневаюсь. Тэо свое слово держит. А Вы, Альберт, как я понимаю, напрямую причастны к происходящему. Вам известно, что бункеров класса «А8», в котором, судя по всему, Вы и работаете, во всей системе всего три?
- Один из них предназначен для совета двенадцати, второй для президента, и третий наш, - ответил отец.
- Чем вы там занимаетесь? - спросил Юджин отца, и сделал такое наивное лицо, что я невольно улыбнулся.
- Как чем? - отец изобразил удивление, - Обрабатываем Ваши разведданные!
- Так не пойдет, - ответил Юджин, - я вам карты раскрываю, и что? Сейчас разведка желает обработать данные ученых. Ну же, Альберт, что происходит под землей?
- Юджин, не торопись. Все по порядку. Ты, кажется, что-то недосказал?
- Ладно, я свой выбор сделал, - ответил Юджин. Ваше молчание - на вашей совести.
- Юджин, ты хочешь сказать, что бункер «А8», способный вынести любые катастрофы, был отдан ученым лишь потому, что РСС заранее знала, чем это чревато? - спросил я.
- Да. Но я думаю, что ученых Антариуса «А8» не спасет.
- Какая-то грубая работа у этих иноземных наблюдателей, - вставил отец, - зачем было уничтожать целую планету?
- Чтобы не произошло утечки данных, ответил Юджин.
- Теперь понятно, почему нас отсоединили от сети, - сказал отец. - Даже имплантированные коммуникаторы были принудительно отключены.
- Правительство поставило под угрозу Аваран, но уберегло другие населенные планеты, - сказал я.
- Верно, Тэо, - заметил Юджин. - Вы мне хоть намекнете, что за исследования проводятся?
- А мне интересно, что за исследования проводили ученые Антариуса, - ответил отец.
- Альберт - так не годится, - сказал Юджин.
Мы погрузились в молчание. В ресторане играла запись морского прибоя и ветряных колокольчиков. В моей голове быстро проносились мысли, но не рождалось решений. Как распорядиться информацией? Мы все уже давно забыли о пришествии чужой цивилизации. Неужели теперь и наша планета под угрозой? Почему исследования проводятся на Аваране? Ах, да, здесь один из трех бункеров А8.
- Ладно, - заговорил Юджин, - мне известно кодовое название, - он сделал секундную паузу, - проекта ученых Антариуса. Но, я не уверен, что это Вам о чем-то скажет.
- Говори, - сказал отец.
- Сначала Вы.
- Юджин, а я честно, не уверен, что информация о наших исследованиях скажет о чем-то тебе.
- И все же…
- Юджин, мы изобрели новый способ обработки данных троичного кода. Это действительно важное открытие, - отец хитрил, хотя не лгал при этом. - Это действительно может повлечь за собой заметные перемены, но я, честно, не знаю какие. Хорошие перемены!
- Альберт, зачем нам эти перемены? Технологии уже чуть не загубили нашу цивилизацию, - ответил Юджин.
- Не нам судить, Юджин. Это назначение системы. Мы делаем свою работу.
- Вы верите, что система безупречна?
- Я верю в мудрость совета двенадцати. Юджин, как назывался проект ученых Антариуса?
- Проект назывался «2И»
Мы с отцом переглянулись. Казалось, отец был удивлен больше меня. Это отражалось на его лице.
- Вы знаете, что это? - спросил Юджин.
- Нам нужно собираться, - отец буквально поволок меня.
- Альберт Бронский, что такое 2И? - Юджин встал из-за стола. - Что такое 2И? - Юджин повысил голос.
- Чего ты встал? Идем – позвал отец Юджина.

…

План был прост. Мой отец - Альберт Бронский возвращается в лабораторию и замораживает проект. Программный архитектор его уровня мог справиться с этой задачей, и даже скрыть следы своей работы. Когда отец узнал о причине гибели Антариуса, это решение показалась единственно верным. Я еду вместе с отцом, мое новое назначение в лабораторию “А8″ было нам на руку. Я мог прикрыть отца и разработать стратегию отступления. Юджин увещевал о том, чтобы проект “2И” был не просто заморожен, но закрыт, а все “файлы” стерты.
- Юджин, я понимаю твою консервативность, но “2И” - труд многих поколений ученых, - говорил отец. Мы вернулись в наш загородный дом. - Проблема исключительно в том, что мы недостаточно хорошо подготовлены. Если бы мы смогли перенести лабораторию на орбиту…
- Тогда ее уничтожить было бы еще проще, - отвечал Юджин.
- Но почему правительство допустило повтор эксперимента?
- Потому что они боятся, - говорил Юджин. - Система не может допустить, что в нашей галактике есть цивилизация, превосходящая все наши технологии. Очевидно, что Ваш “2И” - лишь еще один эффективный инструмент всемогущества для системы.
- А что в этом дурного? Совет справедлив, - отец осекся и опустил голову. Его взгляд выражал печаль. Всю жизнь он верил в безупречность совета двенадцати - центрального управляющего органа, который состоял из величайших мудрецов человеческий цивилизации.
- Система… - сказал Юджин и оборвал речь. В это время в комнату вошел домашний робот-помощник. И мы все как-то дико уставились на него. Он принес поднос с чаем и сладостями. Мне вдруг стало жалко эту неодушевленную машину.
- Система рискует жизнью миллионов людей, - говорил Юджин. - Система - для нас, или мы для нее? Какой ответ Вам приходит на ум, Альберт?
- Отец молча смотрел на робота. Тот осторожно нагнулся, поставил поднос на столик, поднялся, немного постоял на месте в ожидании поручений и тихо пошел к выходу.

 

- Я служу в разведке три года, - продолжал Юджин, - но уже имею доступ к ряду засекреченных файлов. Система уже давно не управляется советом. Она - живее, чем ваш “2И”. Она работает на себя, и мы - служители, как говорили древние, лишь крошечные винтики в ее механизме.
- Но система ничто без человека! - ответил отец.
- Вы уверены?
Я молча слушал их диалог, и не мог понять, что же таил в себе искусственный разум? Почему внеземная цивилизация уничтожила Антариус лишь для того, чтобы от “2И” не осталось и следа? Эти вопросы не давали мне покоя.
Мы втроем сидели в той самой комнате, где еще вчера я видел, как над стеклянным куполом пролетела комета. Сегодня света звезд видно не было. Небо затянулось тучами. Воистину, незнание - блаженство. В эти минуты мне казалось, что наша галактика подвешена на тонкой нити в бесконечной безопорности. Одна небольшая оплошность, и она ухнет в черную бездну беспредельности. Люди будут хвататься за свои тонущие корабли, чтобы сгинуть вместе с ними навсегда.
Завтра, мы с отцом выезжаем в лабораторию. Юджин должен был покинуть планету спустя два дня. Он обязался способствовать закрытию проекта по своим каналам. Никто из нас доселе не знал, что значит идти против системы.
“Жизнь человека - величайшее благо”, - повествовал “кодекс разумного человека”. Эта великая книга, по которой мы все были обучены жить, каждое десятилетие, при согласовании совета, дополнялась новыми цитатами. Совет был мудр. Но система содержала изъян.
Отец, Юджин и я разошлись по комнатам. Все это время на фоне ума мелькало легкое волнение, и когда я посмотрел в него, то увидел, что это была мысль об Анне. Мы не виделись две недели, и я даже не удосужился позвонить ей со времени нашей последней встречи.
- Здравствуй, Анна!
- Здравствуй… - время близилось к ночи, но Анна ответила. Она почти никогда не включала “картинку” во время нашего общения через коммуникатор. Но сегодня я видел ее красивое лицо. В ее взгляде сквозило спокойствие, и отражалась печаль.
- Давно не звонил, - произнесла Анна.
- Соскучилась? - я увидел, как уголки ее губ поднялись в легкой улыбке. - Анна, завтра я уезжаю.
- Уезжаешь?
- Думаю, ненадолго.
- По работе?
- Ну, да, - ответил я, - по работе.
- Что происходит? - спросила Анна.
-  Кое-что происходит, - я кивнул головой.
- Я буду ждать тебя, - сказала Анна.
Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Мне хотелось ей все рассказать, мне хотелось видеть ее сейчас. Как же долго мы были всего лишь друзьями… Анна - ты моя слабость.
- Анна, я хотел попросить тебя… - мысли роились в моей голове.
- О чем, Тэо?
- Ты должна покинуть планету, - я решил повторить слова Юджина.
- Зачем?
- Не спрашивай, - я чувствовал себя глупо, говоря это. - Навести маму на Земле 12.
- Ты серьезно? - спросила Анна в недоумении.
- Очень серьезно, Анна, выезжай завтра же!
- Завтра мы с Еленой идем в парк…
- Анна!
- Если для тебя это важно, Тэо… - она посмотрела на меня внимательно.
- Анна, побудь у мамы неделю, или две, затем я свяжусь с тобой.
- Хорошо Тэо. Ты сегодня очень настойчивый, - сказала она уставшим голосом.
- Я очень хочу тебя увидеть. И поэтому ты должна уехать на землю 12, - сказал я.
– До связи, Анна!
- Тэо… - она хотела сказать что-то еще, но передумала, - До связи!
Кот Морис потягивался на подоконнике. Я немного переживал о нем. Но робот-помощник работал безупречно. Он кормил кота, осторожно расчесывал его шерсть, убирал за ним, и даже иногда играл с ним. Он работает по заданному алгоритму, его процессор способен решать миллионы задач, на которые он запрограммирован. Он подобен картотеке, содержащей заранее приготовленные ответы. В чем его принципиальное отличие от “2И”? Что же такое создали эти ученые?
В это время в дверь тихонько постучали. Вошел Юджин.
- Я знал, что ты не спишь, - сказал он.
- Интересно, откуда?
- Мне тоже не спится.
- Да уж, уснешь тут.
- Тэо, - сказал Юджин, глядя мне в глаза, - “2И” должен быть уничтожен.
- Ты ждешь этого от меня?
- Ты сможешь.
- А может, я не хочу?
- Защищаешь работу Альберта?
- Отец сказал, что заморозка нейтрализует энергию программы.
- Даже если так, зачем нам ящик Пандоры?
- Исследования можно перенести в космос! - возражал я.
- Ты веришь своим словам? В прошлый раз чужаки устранили планету, а мы ведем себя как непослушные дети, которым нравится играть со смертью, - Юджин засмеялся.
Он был прав, но я не понимал его эмоциональной реакции. Впрочем, я вообще с трудом понимал его в последнее время.
- Ты знаешь, что делать, - сказал Юджин с улыбкой, хлопнул меня по плечу и, не дожидаясь ответа, ушел.
Спустя три минуты я увидел в окно, как его лайнер удаляется от нашего дома. Юджину не спалось. А я не знал, что делать. В последнее время это было своеобразной нормой. Кодекс разумного человека в подобной ситуации советовал: “даже если понимание ситуации отсутствует, после принятия решения необходимо действовать так, словно это решение - единственно верное”. Этого изречения я до конца не понимал.

***

Бункер лаборатории “2И” располагался в холмах в пустыне Аварана. Отец пояснил, что каменистый грунт был одним из решающих условий для постройки бункера такого класса, и поддерживал волновой щит, препятствующий входу в информационную сеть. Наша малонаселенная планета была выбрана не случайно. На поверхности лаборатория представляла собой ровное полотно около трех сотен квадратных метров холодных металлических плит, окруженных острыми холмами.
Весь путь и особенно во время посадки я ощущал волнение. Меня не покидало ощущение, что это место мне знакомо, и меня здесь ждут. Я смотрел на металлические плиты, сосредоточенные по всей поверхности над лабораторией, и казалось, кожей чувствовал, что там, под ними происходит нечто, имеющее колоссальное значение в моей жизни.
Во время посадки возникло ощущение, словно время изменило свой ход, и лайнер опускался на стоянку, как в туманном сне. Щелчок креплений, прицепивший наш транспорт к передвижной платформе, заставил меня очнуться. Мир за бортом лайнера сделал полуоборот, и платформа понесла нас к грузовому лифту. Его огромные створки раздвинулись, словно пасть исполинского чудовища.
Внутри на выходе нас встретил мужчина в военной форме с пагонами капитана пехоты. Он отдал честь, улыбнулся и протянул руку:
- Доброго времени, сэр Альберт!
- Доброго времени, Джон! - ответил ему отец.
- Капитан Райт, - он одарил меня крепким рукопожатием.
- Тэо Бронский, - ответил я.
- Рад приветствовать Вас сэр! Как дорога? На поверхности не штормит?
- Джон, долетели хорошо, - ответил отец. - Не надо меня звать “сэр”, я же просил.
- Эх, ни как не могу отвыкнуть! Альберт, но Вы же знаете, сэр… э-э-э… - мы рассмеялись.
- Из уважения, помню, - ответил отец. - Я тоже тебя уважаю, Джон!
- Так я же обычный военный.
- А я обычный технолог!
Капитан не стал спорить. По всей видимости, подобные диалоги между ними уже случались. Он обратился ко мне:
- Тэо, я слышал, Вы одержали победу в прошлогодних играх корпуса! Для меня большая часть быть с Вами знакомым.
Никогда не знал, как реагировать на похвалы, и на слова капитана предпочел промолчать. Я не был лучшим. Мне вспомнилась дерзкая улыбка Юджина. Когда нам было по четырнадцать, в нашем классе училась девушка по имени Авелина. Я был влюблен в нее, а она сохла по Юджину. Ему до нее, конечно, не было никакого дела. Казалось, эта часть жизни молодых людей Юджину вообще безразлична. Я одержал победу, потому что он не участвовал в играх.
Мы проследовали в просторный лифт за капитаном. Внутри был кожаный диван - с изображением бегущего тунгра - самого страшного хищника Аварана. На стене - какие-то допотопные кнопки, одиннадцать из которых отвечали за двенадцать этажей лаборатории. Кнопка с цифрой девять отсутствовала. Капитан нажал цифру восемь. “Почти все в городе, управляется через персональные коммуникаторы, или голографические терминалы. А здесь кнопки… Меры предосторожности? - думал я”.
- А что на девятом этаже?
- Железо, - ответил отец. Капитан как-то серьезно глянул в нашу сторону. Видимо информация была скрыта от него. А до меня дошло. “Железо” - старинное жаргонное словечко, обозначающее детали вычислительной техники. Очевидно, на девятом этаже содержались двенадцать машин “2И”.
- Я слышал Тунгры обитают в местной пустыне? - спросил я.
- Да, их популяция раз в год проходит неподалеку от одной из наших баз, - ответил капитан. - Если получим разрешение, я могу свозить. Удивительное зрелище!
- Вау! Я только за!
- А я против, - сказал отец. - Тэо, тунгры жили на Аваране еще до того, как человек акклиматизировал планету.
- Я знаю отец, тысячу лет назад, здесь гравитация в двенадцать раз превышала норму.
- И что из этого следует? - спросил отец.
- Сэр, прошу прощения, за пятьдесят лет у нас не было ни одного серьезного происшествия с популяцией, - вмешался капитан.
- А я все же поясню, - продолжил отец. - Для тунгров скалы - как для нас картон! Окажись человек в атмосфере планеты, какой она была раньше без грави-скафандра, его бы просто расплющило. Я видел тунгров по “Discovery”. Дикое зрелище! Прыгают как кузнечики, метров на двадцать в высоту!
- Взрослые особи - до тридцати метров! - сказал капитан с восхищением.
- Круто! Я хочу посмотреть!
- Тэо!
- Отец, я тебя услышал, но ты зря переживаешь.
- Седьмой этаж, - произнес механический женский голос, и створки лифта раскрылись.
Нас никто не встречал. Мы шли втроем пешком по длинному коридору, в котором не было ни души. По традиции, чтобы человек прилагал усилия, мобильную поверхность пола включали исключительно для экстренных случаев. Стены представляли собой все те же холодные, светло-серые металлические пластины, перемежавшиеся через каждые метров десять проходными люками. Идеальная холодная чистота. Неровный стук наших человеческих шагов создавал эхо, которое казалось слишком громким.
“Праздник закончился, - почему-то подумал я”.
- Сейчас рабочее время, - объяснил отец, - поэтому коридоры пустые.
- А я уж было подумал, что все умерли.
- Тэо, не переживай! У нас хватает развлечений! - заговорил капитан. - На третьем уровне - боевая комната, оснащенная последней версией имитации! Внешняя сеть, конечно, закрыта. Но в локалке собираются до сотни человек!
- Надо же. Ученые играют?
- А что мы, не люди что ли?! Поиграть, пострелять - за милу душу! - отец никогда не играл, и презирал “имитацию жизни” - упрощенную версию матричного мира.
Коридор повернул два раза прежде, чем мы увидели живых людей в белых костюмах. Впрочем, это могли быть андроиды. Говорят, когда-то они были повсюду. В наше время закон разрешал использовать человеческий облик для роботов исключительно в интересах системы. Когда двести лет назад был издан этот указ, сутенеры суррогатов были вынуждены продать свой бизнес государству за гроши.
- Наши комнаты - в разных отсеках, Тэо. Ты не сможешь пройти к нам. Но я могу тебя навещать, - сказал отец, у входа в мою комнату.
- Как мило с твоей стороны, - ответил я и активировал входной люк. - О, что я вижу, господа! Рад бы Вас пригласить к себе, но…
Моя комната представляла собой пустой квадрат три на три метра. Отец и капитан смеялись.
- Тэо, ты же любишь, попроще! - процедил отец сквозь смех. - Ты посмотри как классно, ничего лишнего!
- Совсем ничего! Я и не жалуюсь!
- Тэо, что ж ты сразу не сказал? - решил добавить капитан. - У нас есть комнаты два на три! Для молодых специалистов!
Мое удивление, также было наигранным. Я знал, что здесь, по аналогии с комнатами корпуса, компьютер, кровать, столик и другие, необходимые для нормальной жизни принадлежности выдвигались из стен. Серое покрытие, как и везде, меняло структуру по выбору хозяина. Я мог повторить в точности облик помещения времен учебы.
Отец и капитан Райт оставили меня в одиночестве. Через час мы договорились встретиться в помещении столовой. Я развалился на кровати, и смотрел в потолок. Безделье нагнетало тоску, и порой это было почти непереносимо. “Кодекс не зря делает упор на труд, - подумал я”. Чтобы не терять времени, я решил зарегистрироваться в локальной сети.

- Введите логин, - запросил компьютер.
Я напечатал “Тэо”.
- Логин “Тэо” уже занят. Попробуйте: “Тэо1″, “Тэо7″, “Тэоим”.
Предложенные варианты меня не устроили, и я напечатал “Man000″. После ввода этого логина, я заметил, как загрузка процессора на индикаторе состояния с одного процента увеличилась до девяноста пяти. “Странно, - подумал я, - даже имитация жизни грузит процессор лишь на десять процентов. Того и гляди повиснет!”. Полное вхождение в сеть, с переносом восприятия в ее мир, мне делать не хотелось. Я слышал, что зависание в сети при полном вхождении, и отсутствия помощи извне, может погрузить пользователя в некое подобие карцера в черной невесомости. Пси-корпус учил нас выносить такие состояния без проблем, но лишний раз тестировать себя, желания не было.
Через четверть часа я чуть раньше времени выдвинулся в столовую. Персонал в коридорах с интересом поглядывал в мою сторону. Видимо гости здесь бывают не часто. У входа в лифт оживленно разговаривали длинноногая девушка восточного типа и парень с длинными вьющимися волосами.
- Он на меня просто бросался! Ничего не понимаю. У нас нет контакта, - говорила девушка, размахивая руками.
- А мне показалось, он что-то понял. Когда в прошлый раз я приблизился к нему, его энергия прощупала меня с ног до головы. Интересное ощущение - как мягкий песок.
- Если бы не ограничения, это мог быть и не песок, а острые иглы, или лезвия.
- Да не драматизируй ты! - отвечал молодой человек.
- Он не контактировал с тобой, а просто кинулся на новый объект. Напрасно они дали ему свободу проявления. Я считаю, нужно загнать его в более жесткие рамки, а то таки будет беситься.
- Да, разумностью пока и не пахнет.
- Да какая разумность! Носится хаотично по всему пространству как дикий смерч. Чего они ждут, не понимаю.
- Бронский утверждает, что обучение должно проводиться именно в таких условиях, якобы, иначе, это будет очередная копия.
- Доктор умный мужик, но мы стоим на месте.
В это время парочка заметила меня, и сразу замолчала. Услышать свою фамилию было несколько неожиданно. Я уже понял, о чем они говорили.
- Вы тестеры “2И”? - спросил я напрямую.
- Подслушивать не хорошо, - ответила девушка.
- При всем желании, Вас было трудно не услышать, - ответил я.
- Макс Адясов, - молодой человек протянул мне руку.
- Тэо Бронский, - ответил я.
У девушки, когда я представился, чуть отвисла челюсть, и расширились глаза.
- Рад знакомству, - сказал Макс, - много слышал о вас.
- Сэр, прошу прощения, я ведь не знала, - заговорила девушка. - Тот самый Тэо Бронский? Мое имя - Джейн, я помогаю тестировать “2И” в полевых условиях, - затороторила девушка.
- Мне не совсем понятно, - сказал я, - откуда Вы обо мне знаете? Отец рассказал?
- Тэо, вы не знаете? - заговорил молодой человека. - Ученые искали подходящего кандидата. Среди лучших соответствие не больше сорока процентов. У Вас - девяносто три.
- Когда Бронский, прошу прощения, - поправилась Джейн, - Доктор Бронский проверил Ваши данные, мы думали это шутка!
- Невероятно. Сын Альберта Бронского, лучший студент корпуса оказался самым подходящим кандидатом для работы с “2И”!

***
На этом повествование обрывается. В общем-то, план книги уже составлен. Если появится время, вернусь к ней.
 

© Игорь Саторин
 

Специально для progressman.ru

Допускается свободная публикация при сохранении целостности текста, с указанием источника и автора.
 

Адрес документа на сайте: http://progressman.ru/2010/03/2i-chast-i/